Рыбацкий поселок Териберка — самое доступное место на российском побережье Баренцева моря. Край земли, как его называют в областном центре, расположен всего в 130 км от Мурманска, но мало кто отправится туда по своей воле.

Поморское село известно с 1523 г., его расцвет пришелся на послевоенные годы: работал порт, рыбаки добывали треску и семгу, на земле занимались оленеводством, а численность населения достигала 4500 человек. Затем начался упадок. Шанс на возрождение появился в середине 2000-х, когда «Газпром» намеревался построить тут завод по производству сжиженного природного газа. Но эти планы не реализовались. Единственное сейчас производство в поселке, где остались чуть менее 1000 человек, — рыбопереработка.

Воодушевившись заявлениями чиновников о поддержке отрасли, владелец рыболовецкой компании «Норд Пилигрим» Юрий Тузов решил инвестировать в переработку. Три года назад он выкупил умиравший старый рыбзавод, выкинул всю устаревшую «начинку» и решил заняться производством трески и продажей ее не только на внутреннем рынке, но на экспорт. Общие инвестиции в новое оборудование составили 250 млн руб. Фабрика «Сифудрус» заработала в мае прошлого года. «Три года назад предприятие принимало 7-8 тонн сырой рыбы в сутки, сегодня ее мощности позволяют перерабатывать 30 тонн ежедневно», — рассказывает Владимир Ляпунов, гендиректор «Сифудрус». Сейчас фабрика делит 2-е место по мощностям в Мурманске с компанией «Рубин». Новые морозильники завезли этим летом, примерно тогда же, когда были приняты изменения в закон «О рыболовстве», способные поставить крест не только на деятельности «Сифудруса», но и на работе остальных 15 рыбоперерабатывающих предприятиях области.

Китайский след

Поправки в закон «О рыболовстве» были пролоббированы рыбаками. Если ранее рыбакам, осуществляющим лов в прибрежной зоне, запрещалось не только перерабатывать рыбу в море, а даже замораживать ее, то сейчас запрет снят. Теперь рентабельность серьезно возрастает. Ежегодно российские рыбаки добывают порядка 4,5 млн тонн рыбы и морепродуктов — примерно на $10-12 млрд. Рыбаки поясняют, что если бы старая редакция сохранилась, то суда на Дальнем Востоке просто не смогли бы ловить рыбу около берега. «Лососевая путина просто была бы сорвана», — утверждает президент Ассоциации добытчиков минтая Герман Зверев. Однако теперь сами рыбаки торгуют замороженной рыбой, а фабрики терпят убытки. Только за три последних месяца поставки сырья для переработки упали в три раза. Если раньше фирма «Сифудрус» получала 400-420 тонн рыбы ежемесячно, то в августе она получила 330 тонн, в сентябре — 170 тонн, в октябре — 144 тонны. Убыток компании за три месяца составил 15 млн руб.

«Нормальный рыбопереработчик не может брать в производство замороженную рыбу, так как, если ее размораживать, делать из нее филе, а потом замораживать обратно, качество будет очень низким», — поясняет Андрей Лосев, генеральный директор мурманской компании «Северо-западные рыбоперерабатывающие предприятия» (СЗРП). Он утверждает, что мороженая рыба теперь чаще идет в Поднебесную, поскольку при поставках продукции на китайский берег рыбаки могут сэкономить на налогах. Как поясняет совладелец ГК «Агама» Игорь Лысенков, из замороженной рыбы, конечно, тоже можно делать филе, но это далеко не лучший продукт, и на этом рынке лидирует КНР. В Мурманске же большинство фабрик работает на экспорт (доля производства на экспорт в «Сифудрус» составляет 80%), и если делать филе из замороженного сырья, от товара откажутся.

«Рыбаки конечно же могут продавать фабрикам свежую рыбу. Но одно дело, когда рыбак при старой редакции закона просто обязан был возить сырую рыбу на фабрику, а другое дело — когда он может распоряжаться ею свободно, например, заморозить ее, положить в холодильник, ждать лучшей коньюнктуры цен и продавать в замороженном виде куда-либо еще, кроме близлежащей фабрики. Теперь рыбаки говорят рыбопереработчику: «Дайте нам цену!» — поясняет Александр Фомин, президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ).

Оптовые цены на рыбу — как свежую, так и замороженную — в Мурманске выросли. «В августе треска стоила около 75 руб. за кг, сейчас уже около 100 руб.», — констатирует Владимир Ляпунов. «Переработчики, конечно, могут поднять закупочные цены и обеспечить себя сырьем, но кто будет покупать продукцию у них?» — пытается объяснить ситуацию исполнительный директор Рыбного союза Сергей Гудков. Просто как на внутреннем, так и на внешнем рынке отечественные рыбоперерабатывающие фабрики должны конкурировать с дешевым китайским рыбным филе, и поднимать цену действительно непросто. Переработчики утверждают, что цена на сырую рыбу в нашей стране, по мировым меркам, высокая. «Например, в Норвегии цена на треску на 20% ниже, чем в России», — подчеркивает Игорь Лысенков. По словам Владимира Ляпунова, если мурманские переработчики не могут взять в переработку замороженную рыбу, то, например, под Москвой или Санкт-Петербургом есть небольшие и не всегда легальные производства, мороженую рыбу в переработку берущие. «Просто рыба размораживается, потом при помощи инъекций в филе добавляется вода, и все это покрывается огромным слоем глазури (то есть льда)», — рассказывает Владимир Ляпунов. Таким образом, когда покупатель приносит рыбу домой и размораживает, она резко «худеет», и вместо килограмма остается с полкило. Официальные же рыбопереработчики часто не могут позволить себе такой роскоши — за этим следит Роспотребнадзор. «У нас проверки каждый месяц», — отмечает Владимир Ляпунов.

Чужая рыба.

В свое производство рыбной продукции инвестировала и компания «СЗРП». Это крупнейший в Мурманске переработчик: оборот за 2011 г. составил 843 млн руб. (более свежие данные СЗРП не озвучивала). В последние годы в модернизацию было вложено 1,5 млн руб. Один из совладельцев Александр Гарник (50%) является также собственником рыбодобывающей компании «Мурманский рыболовный флот». «Мы сейчас перерабатываем то сырье, которое привозим собственным флотом», — поясняет Андрей Лосев. Поставки рыбы в компанию упали на треть, и СЗРП работает всего три часа в день. Андрей Лосев утверждает, что, если ситуация не изменится, производство придется закрыть.

Большая часть рыбоперерабатывающих фабрик, так или иначе, имеет свой флот, или же собственники фабрик являются заодно и владельцами рыболовецих компаний. И квоты на вылов они тоже имеют. Но увеличивать добычу с помощью собственного флота сложно: нужны квоты на вылов. СЗРП пытается решить ситуацию, перекупая их у других компаний.

«Сифудрус» надеется на то, что к концу года объемы вылова трески вырастут, так как традиционно у рыбаков остаются не выловленные по квоте объемы, они срочно выбирают квоту, и цены на рыбу падают. Но что они будут делать в следующем году?

Убытки терпит и ООО «Рыбные мануфактуры Мурманск», принадлежащее ГК «Агама» (29% рынка замороженной креветки). Год назад владельцы «Агамы» Юрий Алашев и Игорь Лысенков купили эту обанкротившуюся мануфактуру за 120 млн руб. и вложив в нее еще 80 млн руб. И так же, как и другие, думали развивать переработку, а продукты поставлять в собственные столичные магазины. По словам Игоря Лысенкова, «Агама» хотела заниматься не только креветкой и прочими морепродуктами, но и рыбой, планировала выйти на рынок филе трески. Фабрика мощностью 4000 тонн в год должна была окупиться в 2016 г., но теперь сроки выхода в плюс откладываются, закупать сырье оказалось слишком дорого.

Прибрежный вылов.

Почему же сложилась подобная ситуация? «Когда в Думе принимался закон об аквакультуре (разведении и выращивании рыбы в море), было внесено предложение изменить и закон «О рыболовстве», — рассказывает Сергей Гудков. — Раньше законодательство запрещало судам, которые ловят рыбу в прибрежной зоне, перерабатывать ее в море, замораживать или перегружать куда-либо. Квоты, которые государство выдает рыбакам, делятся на «прибрежные» и «промышленные». Квота на прибрежный промысел позволяет ловить рыбу около берега, изначально она существует для того, чтобы развивать прибрежную зону, давать работу людям на берегу в определенном регионе. Вся рыба по так называемой прибрежной квоте должна была доставляться на берег. После того как в июле поправки в закон были внесены, перегрузка и переработка рыбы на судах в прибрежной зоне стали разрешены».

То есть раньше, до принятия поправок, рыболовецкие суда, получавшие от государства прибрежную квоту, не могли обрабатывать свою рыбу на корабле. Они должны были работать «челноками»: выловил рыбу и сразу же сырой привез ее на берег, на близлежащую фабрику (свежая рыба ведь быстро портится), а уже на берегу рыбоперерабатывающая фабрика должна была разделывать рыбу, морозить, производить из нее филе и пр. Такая система была вызвана желанием властей обеспечить работой прибрежные поселки как в Мурманске, так и на Дальнем Востоке.

Конечно же, подобная схема никогда не устраивала рыбаков, она просто была им невыгодна. Дело в том, что современные рыбацкие суда — это не просто лодки, в которые рыбу можно только погрузить и отвезти куда-либо. На крупном рыболовецком судне может располагаться собственный рыбоперерабатывающий завод. Рыбаки прямо в море могут и потрошить рыбу, и замораживать ее. «Экономически разделывать и замороживать рыбу на судне очень выгодно. Это значительно дешевле, не надо платить за электроэнергию, как на рыбоперерабатывающей фабрике. А потом, с замороженной рыбой работать проще. Ее не обязательно в срочном порядке продавать фабрике на берегу, а можно, к примеру, заложить в холодильник хоть на полгода и ждать, когда цена на нее поднимется. Можно продать не на ближайшую фабрику, а отправить напрямую в магазины в Москве», — рассказывает Александр Фомин. Он говорит, что рыбаки давно были обеспокоены принятием подобных поправок, и многие рыболовецкие компании обращались с таким вопросом и в Думу, и в Совет Федерации. Его ассоциация также принимала участие в лоббировании интересов рыбаков.

Дело в том, что на Дальнем Востоке слишком мало рыбоперерабатывающих производств. И судам со свежей рыбой до ближайшей фабрики, которая сделает из рыбы филе или пресервы, приходится плыть по 500 км. Рыбакам слишком тяжело было доставлять продукцию на производство свежей, и, несмотря на законодательство, рыбу все равно морозили. «Закон долгое время просто нарушали, — поясняет Герман Зверев. — Между тем где-то с 2011 г. «пошла волна». В Мурманске пограничники, призванные следить за выполнением закона, стали действительно следить за его выполнением. И постепенно эта «волна» докатилась до Дальнего Востока, где работать таким же образом стало невозможно».

Кому выгодно.

В законодательстве между тем имеется оговорка: разрешение на переработку рыбы в прибрежной зоне рыбакам дается только по согласованию с местным губернатором. Если области интересно развивать у себя рыбоперерабатывающие фабрики, она может отказаться от нововведений. Некоторые российские области прибрежной зоны отказались их принять (к примеру, Чукотка), однако в Мурманске, Архангельске и Карелии новшества внедрили. В администрации Мурманска рыбопереработчикам пояснили, что местным рыболовецким компаниям старая редакция закона тоже невыгодна: пограничники следят за выполнением закона буквально. Если написано, что любые манипуляции запрещены, значит, они запрещены. И рыбаки не имели права даже потрошить рыбу и выпускать из нее кровь, что обязательно нужно делать, в случае, если рыбак хочет, чтобы рыба не пропала, а доплыла до берега. Поэтому администрации Мурманска, Архангельска и Карелии стали на сторону рыболовецких компаний. Последние (к их числу относятся рыбопромышленный холдинг «Карат» и Мурманский траловый флот) в любом случае приносят областям больше налогов.

В результате, по данным Рыбного союза, от введения поправок пострадали порядка 16 рыбоперерабатывающих фабрик Мурманской области. Именно в этом регионе исторически концентрировались подобные производства. Например, в Архангельске или Карелии развитием рыбопереработки не занимались, поэтому суда оттуда всегда возили свежую рыбу в Мурманск, где рыбопереработчики делали филе из трески и пикши и поставляли его в Москву, Санкт-Петербург, а также на экспорт. Сейчас, после введения поправок, рыболовецкие компании из Архангельска и Карелии тоже просчитали свою экономику и поняли, что им невыгодны частые переходы до Мурманска со свежей рыбой на борту, легче морозить ее на судах.

Рыбопереработчики рассказывают о том, что лоббированием их интересов сейчас занимается Рыбный союз. Он пытается вести переговоры с Минсельхозом. Союз предложил либо обратно вернуться к старой версии закона и запретить морозить рыбу в прибрежной зоне, либо просто расширить саму прибрежную квоту за счет промышленной (вылов в открытом море, дальше 200 км от берега). «Квота на прибрежный вылов все время сокращалась, изначально ее доля в вылове составляла 20%, а сейчас — всего 5%», — рассказывает Сергей Гудков. Между тем Минсельхоз утверждает, что менять правила игры слишком резко нельзя, поэтому встречи рыбопереработчиков с чиновниками пока ни к чему не привели.
Все в море.

Скорее всего, количество рыбоперерабатывающих производств в Мурманске начнет сокращаться в следующем году. Кому в этой ситуации удастся выжить, игроки рынка прогнозировать не берутся. Если до внесения изменений в закон «О рыболовстве» на берег поставлялось до 9000 тонн свежей рыбы, то, по расчетам Владимира Ляпунова, в 2014 г. будет поставлено всего 6000 тонн. В месяц это 500 тонн, что чуть меньше, чем месячные мощности СЗРП.

Скорее всего, через пару лет в Мурманске останутся две-три компании, перерабатывающие рыбу на филе, а часть переработчиков, имеющих свой флот и квоту, просто станут ориентироваться на ловлю рыбы, закрыв производство. К примеру, рентабельность производства порционного замороженного филе из свежей трески, по оценке «Сифудруса», составляет около 5%. По данным Рыбного союза, средняя рентабельность рыбоперерабатывающих фабрик в России — около 2%, а средняя рентабельность рыболовецких компаний — около 30%. По словам Владимира Ляпунова, рентабельность рыбной ловли в России сегодня может достигать и 100%. Впрочем, есть и еще один выход: производить на фабриках не просто замороженное филе, а делать различную готовую и более маржинальную рыбную продукцию, которая была бы интересна как внутреннему, так и экспортному рынку. Но никто из местных мурманских фабрик о таких планах не сообщал. Работать с сырой рыбой в любом случае и проще, и выгоднее. Примером тому может стать ГК «Русское море». Раньше компания специализировалась на импорте семги и форели в Россию, имела свой рыбоперерабатывающий завод и производила соленую упакованную семгу, различные виды рыбного заливного, пресервы и пр. Также она активно инвестировала в аквакультуру, то есть выращивала рыбу в садках в открытом море. Однако в 2012 г. компания продала завод. По слухам, она интересуется и покупателями на подразделение аквакультуры. Тем не менее на рынке появилась компания «Русское море — Добыча» (не входит в структуру группы). Ее создали акционеры ГК «Русское море» Максим Воробьев (брат подмосковного губернатора) и Геннадий Тимченко с целью консолидации предприятий в рыбодобывающей отрасли. С начала года они потратили $540 млн на скупку рыбодобывающих компаний.

Источник: http://fishkamchatka.ru./?cont=long&id=47284&year=2013&today=16&month=12