Почему дешевая рыба не доплывает до наших прилавков
Текст: Тарас Фомченков, «Российская Газета»
Рыба дорожает почти с той же скоростью, что и овощи. Рыбная инфляция, судя по данным Росстата, за год (февраль-2015 к февралю-2014) уже подобралась к 31 проценту. Некогда «кошачья» треска перевалила за 300 рублей за кило. Ледяная вообще становится деликатесом — более 700 рублей. Ассортимент на прилавках скуден, да и непонятно, откуда привезен. Многие покупатели вообще считают, что в магазинах в основном торгуют иностранной продукцией. А наша-то где? Молчит рыба. А могла бы говорить, назвала как минимум пять причин, которые не дают ей оказаться на нашем столе.
Водитель такси, который вез меня из аэропорта Мурманска в город, в сердцах вспомнил, как ездил лет восемь назад в Москву и «собственными глазами на прилавках видел мурманскую рыбу на 20-30 рублей за килограмм дешевле, чем в самом Мурманске». И «приятно удивился», когда узнал, что сейчас все наоборот: у нас рыба дороже и не на 25-30 рублей, а в разы.
Впрочем, в самом Мурманске (столице рыбной отрасли) с ней тоже напряженка. Администратор отеля Вика на мой вопрос: где в городе можно купить свежей мурманской рыбки, — прямо ответила: «А нигде!» И добавила, что сама удивляется, почему в рыбном городе нет специализированных магазинов. Вся рыба — в сетевых супермаркетах.
Туда я и направился. На прилавке сиротливо жались друг к другу тушки скумбрии, сельди и филе форели. Правда, цены порадовали: килограмм скумбрии — 229 рублей, форели — 255, а сельди — 150. А мороженой рыбы действительно много: тут треска и пикша, мойва, палтус и камбала.
И цены, кстати, не вызывают оторопи, они где-то в полтора-два ниже, чем в средней полосе России.
Почему же рыба последние месяцы только дорожала? С декабря цены в среднем прибавили 18 процентов. Чтобы выяснить, откуда «плавники растут», я встретился с представителями почти всех звеньев «пищевой рыбной цепочки»: от контролеров и промысловиков — до переработчиков. Они-то слышат, о чем молчит (кричит!) рыба.
5% на всю Россию
Ассортимент в магазинах не так велик, как хотелось бы, согласился председатель правления Ассоциации прибрежных рыбопромышленников и фермерских хозяйств Мурманска Анатолий Евенко. А иначе и быть не может.
- В прибрежной зоне добывается треска, пикша, камбала, зубатка, но в магазинах ее надо еще найти. 85 процентов «дошедшей до берега» рыбы, выловленной по прибрежной квоте, идет на перерабатывающие предприятия Мурманской области. Иначе они встанут, люди без работы останутся. 10-15 процентов — в торговлю, — подсчитал мой собеседник. — Она вольна делать с ней что захочется — может продать в наш регион, а может — в любой другой в европейской части России.
- Что же делать?
- Аквакультура! Вот альтернатива всему океаническому промыслу. В искусственных условиях можно выращивать семгу, горбушу, лосось, форель. Но вкусовые качества аквакультурной рыбы будут не такими высокими, как дикой, она будет дороже.
- Ну, так выращивайте! Неужели нельзя себестоимость сбить, другие как-то работают. — предлагаю я.
- Технологии, которые мы можем применить, менее совершенные по сравнению с иностранными. А если по импорту закупать — дорого. Да и различные бюрократические препоны могут помешать, — резюмирует Анатолий Евенко.
Да дорог перевоз
Получается, практически весь улов уходит в переработку. Тоже неплохо. Консервы, соленья-копченья от пуза есть будем. «Не будем», — огорчил меня представитель Рыбного союза в Мурманске Владимир Ляпунов.
- В 2013 году разрешили прямо в море морозить и перегружать рыбу, выловленную по прибрежной квоте, — вводит он в курс дела. — Без захода в порт. А основное сырье для переработчиков на берегу — охлажденная рыба. Но сегодня больше 50 процентов улова в море превращается в мороженую рыбу, которую можно хоть на другой край света отправлять, ей ничего не будет.
- Зачем на «другой край»? Везите к нам — в Москву, Воронеж, Калугу… — озвучиваю я желание поесть хорошей рыбки дома.
- Дорого и невыгодно! Когда нет путины, стоимость перевоза килограмма рыбы по железной дороге — 7-8 рублей. Когда идет путина, то цены автоматически увеличиваются до 11-12 рублей. Я все понимаю, бизнес есть бизнес, но это же неправильно!
Я соглашаюсь — неправильно. Эту фразу «Бизнес есть бизнес!» мне часто говорили в Мурманске. Переработчики, например, просят у тех, кто ловит по прибрежной квоте, давать им больше рыбы. Рыбаки не против. Но хотят поставлять улов только по своей цене, не торгуясь: «Бизнес есть бизнес!». Правы, получается, и те, и те. Цехам на берегу нужно загружать производство, а промысловикам — получать больше денег за улов, так как у них свои издержки.
- Все? Тупик? Никто не хотел уступать, — подвожу я черту под разговором. И тут же понимаю, что поторопился.
- Есть выход, — говорит Ляпунов. — Надо объединить промышленную и прибрежную зоны вылова рыбы в одну территорию с общей квотой. И на каждый год определять не только допустимые объемы пойманной рыбы, но и четко прописывать долю, которую рыбаки обязаны сдавать на берег. Пусть это сначала будет 30 процентов, через год — 40, еще через два — 50. Главное — определить правила игры понятные всем. Пока же у рыбаков ни мотивов, ни обязательств поставлять рыбу на прилавки в строго определенных объемах просто нет.
Треска кусается
А нет объемов — нет и хорошей цены. По самой показательной рыбе, треске, динамика удручающая. Посудите сами — цена килограмма этого вида у промысловика на 12 января составляла 157 рублей, а на 22 января — уже 190 рублей. Новый скачок может произойти в любой момент. Почему?
- Сегодня цена трески в море — 2700 долларов за тонну, — говорит Ляпунов. — Да-да! Долларов! Ведь у рыбака есть возможность без всяких формальностей продать рыбу за границу, вот сразу в валюте и считают. В Россию же продавать невыгодно, а если уж и продавать, то по цене, привязанной к иностранной валюте. Она все-таки редко резко падает, в основном растет или на месте топчется.
- А я был уверен, что высокая цена трески в московских магазинах связана с посредниками, — ищу я другие причины.
Росрыболовство простимулирует производителей продавать улов внутри РФ
- Не только с ними, и в основном — не с ними, — не соглашается со мной представитель Рыбного союза. — Основную наценку накручивают торговые сети. Вот смотрите, — продолжает он и начинает рисовать на листке бумаги ценовую пирамиду. — 190 рублей — стоимость килограмма на судне. 5-7 процентов берет посредник, повышая цену до 215 рублей, за эти деньги он обеспечивает доставку, упаковку, хранение. А далее 30 процентов — надбавка торговых сетей по максимуму. И в итоге мы получаем 295 рублей за килограмм. Это минимум.
- Хорошо. Но есть же другие сорта рыбы — не менее вкусные и полезные. Дайте их переработчикам, торговле. Это создаст нужный объем, собьет цены. Зачем же всеми крючками цепляться к треске и пикше? — обозначаю я возможную альтернативу.
- Скорый ты… Чтобы перейти на другие виды рыбы, нужно строить новые цеха по переработке. А это деньги, которые сегодня не каждый будет готов вложить в дело, — останавливает представитель Рыбного союза мой благородный порыв.
И продолжает:
- Против переориентации говорят и цифры по квотам. На 2015 год разрешено к вылову около 400 тысяч тон трески и пикши, около 40 тысяч тонн мойвы, 30-35 тысяч тонн сельди, 50-60 тысяч тонн путассу и 30 тысяч тонн скумбрии. Сравни объемы. И поймешь, почему мы «цепляемся» именно к треске и пикше.
После супчика, в четверг
В Мурманске мне назвали цифру: для полного нашего рыбного счастья поставки надо увеличить на 150 тысяч тонн в год. Это примерно 3 тысячи вагонов.
- Что мешает?
- Нужны современные рыболовецкие суда, — начинает перечислять первый заместитель губернатора Мурманской области Алексей Тюкавин. — Где их взять? Надо разрешить серьезным крупным компаниям строить новые суда за границей, пока отечественные судостроители не могут предложить конкурентоспособные условия. И обнулить таможенную ввозную пошлину на них, освободить от уплаты НДС. В крайнем случае, НДС платить не авансом, а с отсрочкой, давая возможность рыбаку сперва рассчитаться по взятым на постройку судна кредитам. А то сейчас получается, что новое судно еще до того, как оно начало приносить прибыль, сразу облагается налогом почти в 25 процентов его стоимости. Ну и кто будет его в России регистрировать?
- И все равно, чтобы отбить расходы на новые суда, надо резко поднять спрос на рыбу. Помните, в советские времена были в столовых и ресторанах рыбные дни — каждый четверг? — напоминаю я.
- Были и другие практики, — продолжает первый замгубернатора. — Представители армии и других силовых структур имели право в приоритетном порядке закупать рыбу у местных рыбаков. А сегодня закупки идут по конкурсу, и главным становится не качество продукта, а его цена.
В результате порой покупается рыба, мягко говоря, сомнительного качества, искусственно выращенная на плантациях в Юго-Восточной Азии. А гарантированные поставки в случае их возвращения дадут рыбакам возможность планировать и развивать свой бизнес по вылову дешевых сортов настоящей рыбы, объемы допустимого улова которой жестко не ограничиваются.
Это дополнительно позволит насытить рыбой не только наш регион, но и всю страну. И, наконец, стоит задуматься о любительском рыболовстве.
- О! Мы, действительно, забыли рыбаков-любителей! — вспоминает Алексей Тюкавин. — Парадокс — местные жители или приезжающие туристы имеют право ловить, но не имеют права сдавать улов на переработку. А улов бывает очень серьезный. Конечно, все равно сдают, но нелегально. А если разрешить сдачу рыбы на перерабатывающие фабрики, либо спецпункты приема организовать, это принесет деньги в виде налогов, обеспечит дополнительной работой берег, насытит розницу.
Родной берег все дальше
Вся рыба, выловленная в Баренцевом море, обязана проходить растаможку в России. Но продавать ее можно куда угодно, никаких ограничений нет. И продают… в Норвегию.
- А вы как хотели? В Норвегии на берегу работает система аукционов, через которые обеспечивается скупка уловов. Это очень хороший опыт. Но пока на нашей земле он не приживается, — продолжает разговор первый замгубернатора.
- Что мешает? — задаю я свой «любимый» в Мурманске вопрос.
- Каждый соблюдает лишь свои интересы. Те, кто принимает улов на берегу, говорят: давайте мы в договорах зафиксируем объем, который вы должны будете поставлять, а цену станем определять по факту. А рыбакам, наоборот, важнее не объемы, а цена сдаваемого улова. Поэтому дело с мертвой точки и не сдвинулось.
- И еще, — уже после этой беседы рассказал мне замруководителя управления Баренцево-Беломорского территориального управления Росрыболовства Виктор Москалев. — Сегодня российское судно в порту встречает до полутора десятков служб: пограничники, таможенники, контролеры других ведомств. В Норвегии же, единицы. Как вы думаете, где рыбакам выгоднее ставить суда с уловом под разгрузку? Правильно, не у нас, а за границей.
В итоге
Смолт — мальки лосося и форели. Их закупают за границей на валюту. Так что сейчас — это удовольствие не из дешевых. Тогда как искусственно выращенная рыба действительно могла бы неплохо насытить наши прилавки. Что мешает?
- Это дело не одного дня, — вздыхает руководитель Баренцево-Беломорского территориального управления Росрыболовства Виктор Рожнов. — Корм для аквакультуры, как и смолт — заграничные. Занялись этим видом рыболовного производства мы недавно. Надо подождать как минимум года три, чтобы продукция в заметных объемах пошла на рынок.
- Норвежская аквакультурная рыба все равно вкуснее, — приземлил мечты сотрудник мурманского управления Росрыболовства Александр, который вызвался проводить меня до одного из небольших рыбных магазинчиков. — Корма у нас и у них — одинаковые, условия содержания — тоже. Но при этом та рыба вкуснее. Вот, кстати, вопрос — почему?
Нет ответа…
На каждом этапе от моря до прилавка — у каждого свой бизнес. И никто не хочет уступать. Бывалые рыбаки учили меня, как на прилавке отличить дикую рыбу, которая больше ценится, от искусственно выращенной. У дикой чешуя не гладкая, а шероховатая, и смотрится она сильнее, не такая хилая. Природа… Все органично, все на своем месте. Она перекосов ни в одну сторону не терпит.
Комментирование и размещение ссылок запрещено.
Главная / Эксперты отрасли / Как рыба об лед
Как рыба об лед
Почему дешевая рыба не доплывает до наших прилавков
Текст: Тарас Фомченков, «Российская Газета»
Рыба дорожает почти с той же скоростью, что и овощи. Рыбная инфляция, судя по данным Росстата, за год (февраль-2015 к февралю-2014) уже подобралась к 31 проценту. Некогда «кошачья» треска перевалила за 300 рублей за кило. Ледяная вообще становится деликатесом — более 700 рублей. Ассортимент на прилавках скуден, да и непонятно, откуда привезен. Многие покупатели вообще считают, что в магазинах в основном торгуют иностранной продукцией. А наша-то где? Молчит рыба. А могла бы говорить, назвала как минимум пять причин, которые не дают ей оказаться на нашем столе.
Водитель такси, который вез меня из аэропорта Мурманска в город, в сердцах вспомнил, как ездил лет восемь назад в Москву и «собственными глазами на прилавках видел мурманскую рыбу на 20-30 рублей за килограмм дешевле, чем в самом Мурманске». И «приятно удивился», когда узнал, что сейчас все наоборот: у нас рыба дороже и не на 25-30 рублей, а в разы.
Впрочем, в самом Мурманске (столице рыбной отрасли) с ней тоже напряженка. Администратор отеля Вика на мой вопрос: где в городе можно купить свежей мурманской рыбки, — прямо ответила: «А нигде!» И добавила, что сама удивляется, почему в рыбном городе нет специализированных магазинов. Вся рыба — в сетевых супермаркетах.
Туда я и направился. На прилавке сиротливо жались друг к другу тушки скумбрии, сельди и филе форели. Правда, цены порадовали: килограмм скумбрии — 229 рублей, форели — 255, а сельди — 150. А мороженой рыбы действительно много: тут треска и пикша, мойва, палтус и камбала.
И цены, кстати, не вызывают оторопи, они где-то в полтора-два ниже, чем в средней полосе России.
Почему же рыба последние месяцы только дорожала? С декабря цены в среднем прибавили 18 процентов. Чтобы выяснить, откуда «плавники растут», я встретился с представителями почти всех звеньев «пищевой рыбной цепочки»: от контролеров и промысловиков — до переработчиков. Они-то слышат, о чем молчит (кричит!) рыба.
5% на всю Россию
Ассортимент в магазинах не так велик, как хотелось бы, согласился председатель правления Ассоциации прибрежных рыбопромышленников и фермерских хозяйств Мурманска Анатолий Евенко. А иначе и быть не может.
- В прибрежной зоне добывается треска, пикша, камбала, зубатка, но в магазинах ее надо еще найти. 85 процентов «дошедшей до берега» рыбы, выловленной по прибрежной квоте, идет на перерабатывающие предприятия Мурманской области. Иначе они встанут, люди без работы останутся. 10-15 процентов — в торговлю, — подсчитал мой собеседник. — Она вольна делать с ней что захочется — может продать в наш регион, а может — в любой другой в европейской части России.
- Что же делать?
- Аквакультура! Вот альтернатива всему океаническому промыслу. В искусственных условиях можно выращивать семгу, горбушу, лосось, форель. Но вкусовые качества аквакультурной рыбы будут не такими высокими, как дикой, она будет дороже.
- Ну, так выращивайте! Неужели нельзя себестоимость сбить, другие как-то работают. — предлагаю я.
- Технологии, которые мы можем применить, менее совершенные по сравнению с иностранными. А если по импорту закупать — дорого. Да и различные бюрократические препоны могут помешать, — резюмирует Анатолий Евенко.
Да дорог перевоз
Получается, практически весь улов уходит в переработку. Тоже неплохо. Консервы, соленья-копченья от пуза есть будем. «Не будем», — огорчил меня представитель Рыбного союза в Мурманске Владимир Ляпунов.
- В 2013 году разрешили прямо в море морозить и перегружать рыбу, выловленную по прибрежной квоте, — вводит он в курс дела. — Без захода в порт. А основное сырье для переработчиков на берегу — охлажденная рыба. Но сегодня больше 50 процентов улова в море превращается в мороженую рыбу, которую можно хоть на другой край света отправлять, ей ничего не будет.
- Зачем на «другой край»? Везите к нам — в Москву, Воронеж, Калугу… — озвучиваю я желание поесть хорошей рыбки дома.
- Дорого и невыгодно! Когда нет путины, стоимость перевоза килограмма рыбы по железной дороге — 7-8 рублей. Когда идет путина, то цены автоматически увеличиваются до 11-12 рублей. Я все понимаю, бизнес есть бизнес, но это же неправильно!
Я соглашаюсь — неправильно. Эту фразу «Бизнес есть бизнес!» мне часто говорили в Мурманске. Переработчики, например, просят у тех, кто ловит по прибрежной квоте, давать им больше рыбы. Рыбаки не против. Но хотят поставлять улов только по своей цене, не торгуясь: «Бизнес есть бизнес!». Правы, получается, и те, и те. Цехам на берегу нужно загружать производство, а промысловикам — получать больше денег за улов, так как у них свои издержки.
- Все? Тупик? Никто не хотел уступать, — подвожу я черту под разговором. И тут же понимаю, что поторопился.
- Есть выход, — говорит Ляпунов. — Надо объединить промышленную и прибрежную зоны вылова рыбы в одну территорию с общей квотой. И на каждый год определять не только допустимые объемы пойманной рыбы, но и четко прописывать долю, которую рыбаки обязаны сдавать на берег. Пусть это сначала будет 30 процентов, через год — 40, еще через два — 50. Главное — определить правила игры понятные всем. Пока же у рыбаков ни мотивов, ни обязательств поставлять рыбу на прилавки в строго определенных объемах просто нет.
Треска кусается
А нет объемов — нет и хорошей цены. По самой показательной рыбе, треске, динамика удручающая. Посудите сами — цена килограмма этого вида у промысловика на 12 января составляла 157 рублей, а на 22 января — уже 190 рублей. Новый скачок может произойти в любой момент. Почему?
- Сегодня цена трески в море — 2700 долларов за тонну, — говорит Ляпунов. — Да-да! Долларов! Ведь у рыбака есть возможность без всяких формальностей продать рыбу за границу, вот сразу в валюте и считают. В Россию же продавать невыгодно, а если уж и продавать, то по цене, привязанной к иностранной валюте. Она все-таки редко резко падает, в основном растет или на месте топчется.
- А я был уверен, что высокая цена трески в московских магазинах связана с посредниками, — ищу я другие причины.
Росрыболовство простимулирует производителей продавать улов внутри РФ
- Не только с ними, и в основном — не с ними, — не соглашается со мной представитель Рыбного союза. — Основную наценку накручивают торговые сети. Вот смотрите, — продолжает он и начинает рисовать на листке бумаги ценовую пирамиду. — 190 рублей — стоимость килограмма на судне. 5-7 процентов берет посредник, повышая цену до 215 рублей, за эти деньги он обеспечивает доставку, упаковку, хранение. А далее 30 процентов — надбавка торговых сетей по максимуму. И в итоге мы получаем 295 рублей за килограмм. Это минимум.
- Хорошо. Но есть же другие сорта рыбы — не менее вкусные и полезные. Дайте их переработчикам, торговле. Это создаст нужный объем, собьет цены. Зачем же всеми крючками цепляться к треске и пикше? — обозначаю я возможную альтернативу.
- Скорый ты… Чтобы перейти на другие виды рыбы, нужно строить новые цеха по переработке. А это деньги, которые сегодня не каждый будет готов вложить в дело, — останавливает представитель Рыбного союза мой благородный порыв.
И продолжает:
- Против переориентации говорят и цифры по квотам. На 2015 год разрешено к вылову около 400 тысяч тон трески и пикши, около 40 тысяч тонн мойвы, 30-35 тысяч тонн сельди, 50-60 тысяч тонн путассу и 30 тысяч тонн скумбрии. Сравни объемы. И поймешь, почему мы «цепляемся» именно к треске и пикше.
После супчика, в четверг
В Мурманске мне назвали цифру: для полного нашего рыбного счастья поставки надо увеличить на 150 тысяч тонн в год. Это примерно 3 тысячи вагонов.
- Что мешает?
- Нужны современные рыболовецкие суда, — начинает перечислять первый заместитель губернатора Мурманской области Алексей Тюкавин. — Где их взять? Надо разрешить серьезным крупным компаниям строить новые суда за границей, пока отечественные судостроители не могут предложить конкурентоспособные условия. И обнулить таможенную ввозную пошлину на них, освободить от уплаты НДС. В крайнем случае, НДС платить не авансом, а с отсрочкой, давая возможность рыбаку сперва рассчитаться по взятым на постройку судна кредитам. А то сейчас получается, что новое судно еще до того, как оно начало приносить прибыль, сразу облагается налогом почти в 25 процентов его стоимости. Ну и кто будет его в России регистрировать?
- И все равно, чтобы отбить расходы на новые суда, надо резко поднять спрос на рыбу. Помните, в советские времена были в столовых и ресторанах рыбные дни — каждый четверг? — напоминаю я.
- Были и другие практики, — продолжает первый замгубернатора. — Представители армии и других силовых структур имели право в приоритетном порядке закупать рыбу у местных рыбаков. А сегодня закупки идут по конкурсу, и главным становится не качество продукта, а его цена.
В результате порой покупается рыба, мягко говоря, сомнительного качества, искусственно выращенная на плантациях в Юго-Восточной Азии. А гарантированные поставки в случае их возвращения дадут рыбакам возможность планировать и развивать свой бизнес по вылову дешевых сортов настоящей рыбы, объемы допустимого улова которой жестко не ограничиваются.
Это дополнительно позволит насытить рыбой не только наш регион, но и всю страну. И, наконец, стоит задуматься о любительском рыболовстве.
- О! Мы, действительно, забыли рыбаков-любителей! — вспоминает Алексей Тюкавин. — Парадокс — местные жители или приезжающие туристы имеют право ловить, но не имеют права сдавать улов на переработку. А улов бывает очень серьезный. Конечно, все равно сдают, но нелегально. А если разрешить сдачу рыбы на перерабатывающие фабрики, либо спецпункты приема организовать, это принесет деньги в виде налогов, обеспечит дополнительной работой берег, насытит розницу.
Родной берег все дальше
Вся рыба, выловленная в Баренцевом море, обязана проходить растаможку в России. Но продавать ее можно куда угодно, никаких ограничений нет. И продают… в Норвегию.
- А вы как хотели? В Норвегии на берегу работает система аукционов, через которые обеспечивается скупка уловов. Это очень хороший опыт. Но пока на нашей земле он не приживается, — продолжает разговор первый замгубернатора.
- Что мешает? — задаю я свой «любимый» в Мурманске вопрос.
- Каждый соблюдает лишь свои интересы. Те, кто принимает улов на берегу, говорят: давайте мы в договорах зафиксируем объем, который вы должны будете поставлять, а цену станем определять по факту. А рыбакам, наоборот, важнее не объемы, а цена сдаваемого улова. Поэтому дело с мертвой точки и не сдвинулось.
- И еще, — уже после этой беседы рассказал мне замруководителя управления Баренцево-Беломорского территориального управления Росрыболовства Виктор Москалев. — Сегодня российское судно в порту встречает до полутора десятков служб: пограничники, таможенники, контролеры других ведомств. В Норвегии же, единицы. Как вы думаете, где рыбакам выгоднее ставить суда с уловом под разгрузку? Правильно, не у нас, а за границей.
В итоге
Смолт — мальки лосося и форели. Их закупают за границей на валюту. Так что сейчас — это удовольствие не из дешевых. Тогда как искусственно выращенная рыба действительно могла бы неплохо насытить наши прилавки. Что мешает?
- Это дело не одного дня, — вздыхает руководитель Баренцево-Беломорского территориального управления Росрыболовства Виктор Рожнов. — Корм для аквакультуры, как и смолт — заграничные. Занялись этим видом рыболовного производства мы недавно. Надо подождать как минимум года три, чтобы продукция в заметных объемах пошла на рынок.
- Норвежская аквакультурная рыба все равно вкуснее, — приземлил мечты сотрудник мурманского управления Росрыболовства Александр, который вызвался проводить меня до одного из небольших рыбных магазинчиков. — Корма у нас и у них — одинаковые, условия содержания — тоже. Но при этом та рыба вкуснее. Вот, кстати, вопрос — почему?
Нет ответа…
На каждом этапе от моря до прилавка — у каждого свой бизнес. И никто не хочет уступать. Бывалые рыбаки учили меня, как на прилавке отличить дикую рыбу, которая больше ценится, от искусственно выращенной. У дикой чешуя не гладкая, а шероховатая, и смотрится она сильнее, не такая хилая. Природа… Все органично, все на своем месте. Она перекосов ни в одну сторону не терпит.