Про краба и крабовую торговлю

Учёные ликуют: популяция краба на Дальнем Востоке увеличивается. Специалисты из Тихоокеанского научно-исследовательского рыбохозяйственного центра подсчитали, что популяции всех видов краба уже сейчас достигли уровня 1990-х годов. У некоторых – превысили. Только в Баренцевом море популяция камчатских крабов перевалила за 100 млн. особей. В начале семидесятых первых крабов завезли, а вон как они размножились за прошедшие годы. Российские рыбаки добывают 36–37 тыс. тонн краба в год. Говорят, что популяция продолжает расти, а значит, в ближайшие годы краба станут ловить еще больше.

А краб-то ненастоящий…

А теперь давайте проведем блиц-опрос: когда вы в последний раз видели российского краба на прилавках магазинов? Я искренне пытался вспомнить, но не смог. Такое ощущение, что краб – это какое-то редчайшее животное, которое днем с огнем в природе не сыщешь. Такими темпами лет через двадцать дети будут думать, что краб плавает по морям сразу в форме крабовых палочек. И уже в упаковке, чтобы сразу можно было открыть и в салат порезать.

Кстати, представители молодого поколения сейчас едва ли знают, что «крабовые палочки» — лишь имитация крабового мяса, создается из рыбного белка сурими или измельчённого мяса белой рыбы. И лишь по форме и цвету напоминает мясо крабьей клешни. В свою очередь большая часть крабовых палочек, попадающих на российский рынок и произведенных в странах СНГ или Китае, не содержат даже сурими, а, согласно описанию на упаковке, состоят только из растительного (соевого) белка, крахмала и яичного белка, а также ароматизирующих добавок.

Так куда же, собственно, девается настоящий краб? В самом деле, не испаряются же в воздухе тонны выловленных биоресурсов. Все куда прозаичнее. Российским рыбакам попросту не выгодно продавать сырье на отечественном рынке. Причиной тому могут послужить самые разные факторы. Здесь и административные барьеры, и невозможность обработки выловленных крабов, и слишком дорогая стоимость доставки сырья в отдаленные регионы.

Российские рыбаки вовсе не против того, чтобы продавать крабов на внутреннем рынке. Но одного желания здесь недостаточно. Как, спрашивается, доставить тысячи тонн краба с Дальнего Востока в Центральный регион, если при виде тарифов РЖД скупая слеза скатывается даже у суровых морских волков? А никак, только оптимизировать железнодорожный транспорт с целью уменьшения издержек и, соответственно, снижению стоимости на транспортировку. Но РЖД, как и другие естественные монополисты в России, привыкли к дотационному бизнесу, и от всякой оптимизации просто отмахиваются.

Но краба мало поймать и доставить, чтобы доставить его, что называется, в лучшем виде, краба нужно еще и обработать. Так и прибавочная стоимость вырастет, и издержки на транспортировку сократятся. Но российские рыбаки физически не в состоянии открыть собственные заводы с нуля, а государственной поддержки в этом секторе в виде налоговых льгот и субсидий нет и не предвидится. Максимум, на что хватает чиновников – декларировать красивые программы развития отрасли и обещать заоблачные цифры к 2020 году.

Куда уходят крабы?

Краб – животное неторопливое, к дальним странствиям неприспособленное. Но это только до тех пор, пока его не поймают в сети. После этого краб отправляется в путешествие, о котором раньше и помыслить не мог. Отправной точкой в этом маршруте становятся порты Хоккайдо. Там на крабов оформляются японские документы. После этого груз отправляется в Южную Корею. Корейцы смотрят на него сквозь пальцы: в конце концов, не пропадать же добру? Все равно уже поймали. А вот российская экономика теряет от 800 млн. до 1 млрд. долларов за счет такого вот «крабового транзита».

Ситуация сложилась парадоксальная: российским рыбакам выгоднее продать весь законный улов на южно-корейских «крабовых аукционах», чем везти его к родным берегам. Браконьеры быстро смекнули, что к чему, и «серый» улов точно также потянулся подальше от родных берегов. Различные ведомства бьют тревогу: российская квота на вылов краба составляет всего 30 тысяч тонн, а на одни только заграничные рынки поступает 150-160 тысяч тонн краба ежегодно.

Сами южнокорейские рыбаки тоже не в восторге от сложившейся ситуации. Российский краб приносит им убытки и просто-таки кусает клешнями за пятки. Квоты на вылов водных биоресурсов в российской экономической зоне становятся все более и более актуальной потребностью для корейской рыбной отрасли. Но договориться о квотах никак не получается. Российская сторона, справедливо обеспокоенная «утечкой ресурсов», не торопится предоставлять квоты своим корейским коллегам.

Каким может быть решение – сказать сложно – создание СП наподобие тех, что сейчас обсуждаются с китайцами или, например, «перенос» крабовых аукционов к нам в Россию? Понятно, что такая идея пока выглядит достаточно революционно. Однако если в результате «крабовой революции» краб захватит российский рынок и это почувствуют потребители, то, вероятно, революционный сценарий – далеко не самый худший.

Макс Фишман